Жан Беленюк: Я прагматичный человек и никогда никого не любил

#@#

Виталий Кличко как-то пошутил, что в детстве мечтал о славе футболиста – до тех пор, пока однажды товарищи не попытались отобрать у него мяч неспортивным способом. И так он стал боксером. В разговоре с 26-летним серебряным призером Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро, чемпионом мира и Европы по греко-римской борьбе и одним из номинантов на титул «Viva! Самые красивые 2017» мы узнали, что Жан Беленюк мог и не стать звездой спорта, если бы его однажды не выгнали из кружка народных танцев.

– Жан, расскажи, тебя мама назвала таким необычным именем в честь Жана-Поля Бельмондо, Жана-Клода Ван Дамма или Жана-Поля Готье?

Или Жан-Жака Руссо (улыбается). У мамы было два варианта: она хотела назвать меня либо Жан, либо Барри. Но бабушка попросила остановиться на первом варианте, потому что имя Барри для нее казалось слишком сложным, она боялась, что не сможет его выговорить. Я не знаю, почему именно это имя понравилось маме, видимо, из-за экзотической внешности она не хотела называть меня обычным славянским именем.

– А секцию греко-римской борьбы тоже мама выбрала? И в каком возрасте ты начал заниматься спортом?

В девять лет. Все это, наверное, дело случая. В секцию греко-римской борьбы меня привела не мама, а друг. Он потом бросил заниматься, а я остался. Хотя поначалу у меня не было особых успехов. Так вышло, что к окончанию школы я стал показывать неплохие результаты, и во мне увидели перспективу. А до греко-римской борьбы я пробовал себя и в каратэ, и в футболе, и в баскетболе, и даже в народных танцах.

Жан Беленюк с мамой

– Народные танцы? Как интересно. Ты, наверное, экзотично смотрелся в украинском костюме на сцене. Почему бросил танцы?

Меня выгнали оттуда. Преподаватель сказал моей маме, что я не танцевальный и совершенно непластичный. У меня плохо получались растяжки, ничего не мог повторить, и через некоторое время я ушел. Поэтому на сцене даже и не выступал.

– Странно, обычно африканцы музыкальные, пластичные и голосистые. А петь ты умеешь?

Не пробовал. Разве что в караоке пару раз пел.

Жан Беленюк в детстве

– Какую мотивацию для себя ты искал в занятиях борьбой?

Мне это нравилось, я начал получать удовольствие от борьбы. Мне кажется, это вообще хорошо, когда в жизни занимаешься только тем, что тебе приносит удовольствие. Не зря же говорят, что нужно найти такую работу, которая бы приносила удовольствие, и тогда ты не будешь ни дня работать. Я для себя такую нашел.

– Обычно в силовые кружки идут гиперактивные дети. Ты послушным ребенком рос? Маме не доставлял хлопот?

Не скажу, что был очень послушным, но и не таким уж трудным. Конечно, в период взросления, как и с любым другим подростком, со мной было иногда нелегко. Но из дому не уходил. Может быть, потому что в какой-то степени я всю негативную энергию сублимировал в спорт. Серьезных конфликтов у меня с мамой никогда не было.

– Сложно было жить без отца?

Нет, потому что у меня не было момента, что я его потерял. Я рос без отца и не знал другой жизни. Поэтому, наверное, я это легче перенес, чем те дети, которые сначала росли с отцами, а потом их потеряли. Я папу видел только на фотографиях. Он в конце 80-х приехал в Киев учиться в авиационном институте на летчика, но потом, когда в Руанде началась гражданская война, он вернулся на родину и вскоре погиб.

– А с родственниками отца знаком?

Все они живут в Африке, в Руанде. Но вот недавно они сами нашли меня, мы стали общаться. Там у меня есть бабушка, брат отца и мои сводные брат и сестра.

– Ты один из немногих спортсменов, кто не боится говорить правду о том, что происходит в современном украинском спорте. Тебе вообще часто достается за твой острый язык?

Да. Я всегда старался отстаивать свою позицию.

– И в школе тоже любил за правду бороться? Как тебе в школе жилось?

Средне, я особо не выделялся. Конечно, ко мне всегда было повышенное внимание из-за цвета кожи. Постоянно на себе чувствовал чужие взгляды. У меня редко бывает ностальгия по школьным временам, я школу воспринимаю как пройденный этап. А сейчас я чувствую на себе ответственность: нельзя просто так расслабиться и ничего не делать. В детстве это было допустимо, потому что знал, если вдруг что, за тебя все сделает мама.

– И часто мама выручала?

Постоянно. Они с бабушкой меня и вырастили. Учился я ровно. Все мое внимание было сконцентрировано на спорте, при этом мне удавалось держаться на плаву и получать неплохие оценки. Хотя в школе вообще не любил читать, что ни задавали, все мимо меня прошло. Одну страницу прочитал – 30 перевернул. Не знаю, как потом маме удавалось все пересказывать мне (улыбается).

– В школе были друзья? Ты вообще умеешь дружить?

В школе друзья были, но мы сейчас редко видимся из-за моего спортивного графика. Хотя, мне кажется, я не слишком хороший друг. У меня довольно широкий круг общения, много знакомых, но друзей очень мало. Я одиночка, особо не люблю шумные компании. Держусь всегда особняком.

– Обычно подростки, выросшие без отца, ищут себе кумиров среди звезд спорта или шоу-бизнеса. Кто для тебя был примером?

У меня никогда в комнате не висели плакаты актеров или музыкантов. Я вообще не понимаю, почему у меня берут интервью? Ведь в моей жизни ничего интересного или выдающегося никогда не происходило (улыбается). Я никогда ничего не коллекционировал, фильмы смотреть не любил. У меня были другие интересы. В это время я гулял с ребятами на улице, мы плавили свинец, а потом продавали его. Хулиганили (улыбается). Я не создавал для себя кумиров.

– А в Институте физкультуры и спорта на кого учился?

На тренера, а потом перешел на психологию спорта.

– Так ты хороший психолог?

Ну как хороший, я же в институте лекции тоже особо не посещал – то на сборах, то на чемпионатах. Тем более что нам психологию преподавали всего один год, что за год можно выучить?

– Сейчас есть время книги читать?

Да, сейчас читаю. Вот закончил недавно «12 стульев» и параллельно слушаю «Войну и мир» – роман слишком большой, чтобы его с собой брать в дорогу, формат аудиокниги удобнее. Читаю, как правило, классику, то, что в школе пропустил.

– Ты много где побывал. Какая страна больше всего понравилась?

США. Правда, я был только в Лас-Вегасе. Не знаю, насколько корректно судить о всей стране только по одному городу. Во-первых, я себя там не чувствовал белой вороной из-за моего цвета кожи. А во-вторых, чувствуется уважение и легкость в общении. Там все люди друг другу улыбаются и почтительно относятся. Это располагает.

– Лас-Вегас – мировая столица игорного бизнеса. Ходил играть в казино?

Нет. Я считаю себя верующим человеком, у меня других грехов хватает, поэтому я воздержался от этого. И меня не тянет даже попробовать – к азартным играм равнодушен. Хотя, в принципе, считаю себя по жизни азартным человеком. Раньше играл в деберц – это очень популярная у борцов игра.

– На деньги играли?

Нет, как правило, на отжимания.

– Ты сказал, что в США чувствовал себя свободным, а в Украине чувствуешь к себе предвзятое отношение?

Да. Когда слышу в свой адрес какие-то обидные слова или выражения. Такое происходит редко, но ведь не всегда нужно что-то говорить, достаточно уловить взгляд или выражение лица человека, который посмотрел на тебя, чтобы стало понятно, что он испытывает по отношению к тебе. Часто слышал шепот или шушуканье за спиной. А когда я по улице иду один, и навстречу мне идет компания парней, то они могут позволить себе громко высказать все, что обо мне думают. Сейчас такое происходит редко, потому что я перемещаюсь по городу преимущественно на машине.

В зале вместе со мной тренировался парень из футбольных хулиганов, у которого на руке была вытатуирована свастика. Мне тогда было лет 13–14, а он лет на восемь старше меня. Такой уже бородатый дядька (улыбается). Он пытался меня каким-то образом задеть, унизить, обозвать. Разными способами хотел оскорбить. Я старался не обращать внимания. У меня был разговор с тренером, который сказал, что это даже хорошо, что он со мной тренируется. Что я должен быть как зашоренная лошадь и не обращать внимания. Тренер сказал тому парню: «Не вздумай его трогать», и тот меня никогда не трогал. Но психологически все равно давил.

– То есть спасибо тренеру, что однажды тебя не дал в обиду, и ты не ушел из спортивного зала. Часто тренеры у тебя менялись?

Нет. У меня был один тренер много лет до тех пор, пока я не попал в сборную. Виталий Александрович Киселица. Конечно, ему пришлось меня из гнезда отпустить. Благодаря Виталию Александровичу и еще одному моему тренеру, Алексею Добровольскому, я и стал одним из самых титулованных спортсменов за всю историю греко-римской борьбы в Украине.

– Поступали заманчивые предложения от сборных других стран?

Поступали, но я их никогда всерьез не рассматривал. Патриотизм для меня не пустой звук.

– Ты планируешь оставаться в спорте, пока не завоюешь олимпийское золото, или есть другие планы на жизнь?

Максимум хочу бороться цикл или два. До 40 лет я не планирую оставаться в большом спорте.

– Сложно постоянно держать себя в форме?

Конечно, приходится себя ограничивать во многих вещах. Ложиться вовремя спать, не гулять ночи напролет, стараться правильно питаться, не пропускать тренировки.

– А перед соревнованиями вам разрешают встречаться с девушками, заниматься сексом?

Тренер против. Но это личное дело каждого спортсмена, не все слушают своих тренеров. Наш тренер особо нас не контролирует, рассчитывает на нашу сознательность (улыбается). В принципе, главное результат. Ты можешь пить, курить, сексом заниматься, но потом, выйдя на поединок, ты должен показать результат. Если ты вышел и выиграл, к тебе не будет никаких вопросов.

– И ты придерживаешься всех этих ограничений?

Да. Я понимаю, что не настолько талантливый человек, чтобы заниматься всем тем, чем хочу, и при этом показывать результаты. Я достигаю чего-то только тогда, когда четко держу себя в рамках и исправно выполняю то, что мне скажет тренер.

– Тебя интересуют еще какие-то виды спорта, кроме борьбы?

Нет, футбол не смотрю, тем более украинский. Когда раньше еще сам не принимал участия в Олимпиадах, то всегда смотрел и плавание, и легкую атлетику, и тяжелую.

– Для тебя важно, чтобы за тебя на трибунах болели твои соотечественники? На Олимпийских играх ходил на соревнования к коллегам по команде?

Конечно, приятно, когда я вижу украинские флаги, но обычно я не обращаю внимания, что происходит на трибунах и кто меня поддерживает. В Олимпийской сборной я особо ни с кем не дружу, а перед своими соревнованиями стараюсь максимально сконцентрироваться и вообще ни с кем не разговаривать.

– Как считаешь, ты легкий человек?

Да, я легкий в общении, но очень избирательный. Стараюсь держаться подальше от людей, которые мне несимпатичны. Предпочитаю общаться с теми, кто интересен мне, а не наоборот.

– Какой ты строгий. А если ты сейчас для многих мальчишек авторитет и они хотят с тобой подружиться?

Ну, я, может, тоже хочу дружить с Бараком Обамой, но ему ведь со мной неинтересно (улыбается).

– А девушка, чтобы тебе понравиться, должна быть обязательно спортивно сложена?

Нет. Но на фигуру, конечно, обращаю внимание. Я, кстати, не люблю очень худых. Меня больше привлекает содержание человека, чем его внешний вид. Но внешний вид тоже должен быть на уровне: девушка должна ухаживать за собой. Все должно быть гармонично. Если мне с ней будет очень интересно, то я закрою глаза на ее лишние килограммы (улыбается).

– Тебя легко завоевать?

Меня еще никто пока не завоевывал. И я никого тоже (улыбается). Не припомню такого, чтобы мне понравилась девушка, а она не обращала на меня внимания, и мне приходилось ее покорять. Я прагматичный человек и никогда никого не любил. Вообще, я сомневаюсь в наличии этого чувства, по крайней мере, у меня. Наверное, я просто не встретил еще ту, от которой мое сердце билось бы быстрее (улыбается).

– А собаку смешной породы (китайская хохлатая. – Прим. ред.) ты специально себе завел, чтобы девушек «клеить»? Ведь чаще всего грозные парни заводят себе грозных собак.

Мне кажется, агрессивных собак покупают люди, которые чего-то боятся. Я ничего не боюсь, могу сам себя защитить. А насчет девушек, может, и обращают больше внимания, когда я гуляю с такой собакой (улыбается). На самом деле, я купил маме такую собачку лишь потому, что она не линяет. Вот и все. Это единственный критерий выбора. А сейчас я влюбился в эту породу.

– Что тебе нужно для счастья?

Я и так счастлив (улыбается).